Вето России и Китая на резолюцию Совбеза ООН, осуждающую жестокие действия сирийского правительства по отношению к оппозиции и нацеленную на наложение международных санкций на Дамаск, Запад, как и арабский мир увидел как критическое препятствие на пути к прекращению продолжающегося кровопролития на улицах Сирии. Однако последующий визит в Дамаск российского министра иностранных дел Сергея Лаврова (7-ого февраля) поставил Россию в ситуацию, в которой она выступила основным защитником режима Башара аль-Асада и, таким образом, привлекла к себе львиную долю международного давления и критики. Так как критика и давление растут соответственно с увеличивающимся количеством смертей гражданского населения и ухудшением гуманитарной ситуации в Сирии, встает вопрос о том, изменит ли Россия свою позицию по сирийскому вопросу.
Я думаю, что именно выбор момента Москвой для активизации по сирийскому вопросу дает ответ на этот вопрос. К моменту, когда российский министр иностранных дел посетил Дамаск, уже было достаточно причин предполагать, что политический режим в Сирии неизбежно направлялся к ливийскому сценарию. Отказ Асада уйти с поста и передать власть своему заместителю (предложение, озвученное в плане ЛАГ), его припозднившиеся и, возможно, тщетные попытки реформирования политической системы страны и его неприкрытая решимость сломать политическую оппозицию военным террором сделали политическое будущее его режима очень сомнительным даже до прибытия Лаврова в Дамаск. Едва ли кремлевские чиновники недооценивали эти факторы, когда поддерживали режим в Сирии наперекор международному (особенно западному) сообществу. Тогда в чем же смысл поддержки режима и его лидера, который пересек все возможные черты и практически приговорен к политическому фиаско?
Шаг Москвы был нацелен на получение дополнительной платформы для заключения некой «сделки» с Западом. Учитывая предстоящие в России президентские выборы, ситуация, требующая такой сделки, может возникнуть очень скоро. Массовые демонстрации против кандидата от правящей партии («Единая Россия») , занимающего должность премьер-министра Владимира Путина, которые начались в декабре 2011 в Москве, продемонстрировали неудовольствие запланированным возвращением Путина к власти во многих слоях российского общества. Вызывающие тревогу количество демонстрантов доказывает, что несмотря на избыток административных, финансовых, медийных и других ресурсов, которые правящая партия может использовать для гарантирования победы Путина, его приход к власти может оказаться тернистым. В этих обстоятельствах правящий класс в России не может исключать ни нежелаемого результата выборов, ни поствыборной смуты. Если такие проблемы возникнут, российский политический режим станет необыкновенно чувствителен к критике Запада и даже к его вмешательству (что бы это ни означало), что может, в свою очередь, нанести значительный вред позиции команды Путина.
В этом случае Москва может использовать свою позицию по сирийскому вопросу как некий прием для того, чтобы держать Запад, и особенно США, на расстоянии от российских внутренних политических волнений. Другими словами, Москва, очевидно, рассчитывает на то, что она уступит Западу по Сирии в обмен на невмешательство последнего в российскую пред- и поствыборную политическую жизнь. Также стоит упомянуть, что срочность сирийского вопроса день ото дня все увеличивает его ценность при заключении сделки.
Следовательно, по мере приближения дня выборов в России, можно ожидать, что Москва изменит позицию по отношению к сирийскому вопросу буквально при первом удобном случае. Согласно российской газете «Независимая газета» в ноябре 2011 российский президент Дмитрий Медведев заявил, что если Башар аль-Асад неспособен управлять преобразованием своей страны, он должен уйти. Таким образом, российский лидер ясно дал понять, что Москва открыта для ухода Асада и может изменить свою позицию, если потребуется.
Что касается позиции Китая по этому вопросу - маловероятно, что Пекин останется один на один с сирийским правительством, когда Россия его покинет. В своем недавнем призыве к сирийскому правительству и оппозиции незамедлительно прекратить насилие, китайский заместитель министра иностранных дел Чжай Цзюнь, в общем-то, выразил обеспокоенность Пекина тем бременем, которое он на себя принял, наложив вето на резолюцию ООН.
Таким образом, по мере того, как эскалация насилия в Сирии продолжается, а международная озабоченность данной ситуацией возрастает, можно ожидать изменения позиции России, а затем и Китая, по отношению к способам разрешения сирийского кризиса, что в свою очередь, увеличит международное давление на сирийское правительство и, возможно, повлечет к вмешательству.
